Персона

Владимир Калашников – врач высшей категории, кандидат медицинских наук, заведующий отделением ультразвуковых исследований Краевого диагностического центра, преподаватель кафедры функциональной диагностики и интроскопии факультета постдипломного образования СГМА, главный внештатный специалист края по ультразвуковой диагностике.

Семьдесят тысяч женщин Владимира Калашникова

Открывая дверь в этот кабинет, женщины обычно волнуются. Я тоже волнуюсь, но мое волнение иного рода. Я не за диагнозом – я за интервью. Владимир Георгиевич широко улыбается, и все напряжение моментально исчезает.

– Долго будете меня мучить? – спрашивает Владимир Георгиевич.

– Почему «мучить»? Мы с вами сейчас просто по-дружески поболтаем. Обо всем.

Правила общения со львами

– Вот, например, кто вы, Владимир Георгиевич, по знаку зодиака?

– Лев. Ракообразный такой Лев – у меня день рождения 25 июля. То есть не все во мне львиное, но, что касается львиного самолюбия, это есть.

– Точно, я сама Лев. Про нас говорят, что Львы очень честолюбивы и всегда стремятся быть лучшими в своих профессиях.

– Да, да, стараюсь. Когда начал работать, сказал себе: если через три года не стану лучшим, уйду из медицины. Я все свои силы, знания и умения кладу на этот алтарь, чтобы оставаться на высоте.

– И похвалу Львы любят. Говорят, Львов подстегивает именно похвала, а не критика.

– Точно, точно, похвала. Если меня похвалить – я в лепешку разобьюсь, а сделаю все. Конечно, объективная критика полезна. Но если я ее не заслуживаю, то потом могу специально делать все наоборот.

– Любимый город у вас есть?

– Это город, где я родился. Ставрополь.

– А любимое место в Ставрополе?

– Холодный родник.

– Вы там не бегаете по утрам?

– По утрам не бегаю. Дома тренажер стоит. Но времени на спорт практически нет. Рабочий день – с 8 часов до 11-12 ночи. Просто физически невозможно спортом заниматься.

– Каждый день в таком ритме? Как вы сами себе объясняете, зачем вам это?

– Работа для меня все. Мне скучно отдыхать. Лежать на диване могу, только если у меня насморк.

– Как вы нашли профессию по душе?

– В роду медиков нет. Профессию определила мама. Сказала: «Сынок, медицина – профессия хорошая. Хорошо помогать людям. Давай, попробуй себя на этом поприще».

– И вы ее послушали?

– Да, я послушный сын. А мама человек довольно жесткий, волевой, умеет командовать - всю жизнь занималась партийной работой. Было сложно не послушать маму. Она растила меня одна – отец умер, когда мне было 8 лет. Я поздний ребенок, мама в сорок лет родила. Когда я учился в 9 классе, она уже ушла на пенсию. Поэтому помощи я никогда ни от кого не ждал. Все делал сам.

В общем, я стал студентом Ставропольского медицинского института.

– Вы не разочаровались?

– Нет, абсолютно не разочаровался. Я учился с удовольствием. Был ленинским стипендиатом с третьего курса до окончания института. А эту стипендию давали только тем, кто сдавал все на «отлично».

– Что можете сказать о студенческих годах в мединституте?

– Студенческие годы… Это сложно, потому что много новых предметов, другой образ жизни. Это весело, потому что это студенческие вечеринки, КВН. Много практики. Это любовь. Поехали мы с другом после третьего курса на море. Друг был светленький, а я – темненький. И на пляже увидели двух девушек. Одна светленькая, другая – темненькая. Я говорю: «Игорь, ты светленький – тебе светленькую, а я темненький, и мне – темненькую. Моя темненькая оказалась студенткой второго курса нашего института. Я думаю: «О, хорошо!».

– Курортный роман перерос в семейную жизнь?

– Да … Я женился после пятого курса. На шестом у меня уже была дочка. Помню, на лекции преподаватель говорит: «Поздравьте Калашникова, у него вчера ребенок родился». Половина курса была в шоке. Я же ленинский стипендиат, примерный студент. И практически всех опередил.

Эти загадочные женщины…

– Как вы такую специализацию выбрали – акушера-гинеколога?

– Я, когда был маленький и только начинал учиться в институте, честно говоря, женщин побаивался. Не знал, как подойти, что сказать, как познакомиться. Думал: «Ну надо же в себе это сломать! Я должен научиться общаться с женщинами, и не просто общаться! Я должен общаться с ними лучше всех!».

– И вы решили изучить женщин максимально глубоко?

– Да, стал акушером-гинекологом. Закончил ординатуру, потом аспирантуру в Москве. Практикую 13 лет. И все равно не могу сказать, что хорошо изучил женщин. Где-то чувствую вас, угадываю, как вы себя можете повести, как посмотреть, что сказать, какая будет дальше реакция. Ну, а иногда ваше поведение логике вообще не поддается…

– То есть даже для акушера-гинеколога женщина остается загадкой?

– Конечно. Ваше поведение очень подвержено эмоциям.

– Конечно, подвержено. Вы же чаще всего встречаетесь с женщинами в тот период нашей жизни, когда эмоции на пике.

– Да, просто так ведь не приходят посмотреть на меня, какой я хороший. Женщина приходит или беременная – это одни эмоции, или с проблемами – это другие. И нужно в любой ситуации ее успокоить. Проявить заботу и внимание.

Многие, когда звонят мне потом, даже не представляются. «Владимир Георгиевич, вы меня помните?». Я говорю: «Конечно, помню». «А вот помните, я у вас два года назад была, курс прошла, что мне теперь делать?». «Ну, вы мне, пожалуйста, еще раз расскажите, я детали забыл».

Часто бывает, женщина хочет девочку, а тут мальчик. И начинается: слезы на кушетке, не хочу мальчика, не буду рожать. Да посмотрите вы, какой замечательный у вас мальчик. Или вот был случай. Пришли всей семьей – хотят девочку. Я вижу: тройня. Муж напрягся. Начинаем смотреть. Первый – мальчик. А второй? – спрашивают. И второй мальчик. А третий? И третий. Ну что ж делать… Все равно ведь рожают и любят потом. Человек – существо непонятное. Тем более – женщина. Тем более – беременная. Беременная женщина вообще – атомная бомба. Никогда не знаешь, когда и как рванет. Будет ли это локальный взрыв или ядерная зима. Да и интеллект меняется не в лучшую сторону. Обычное дело: говорю, у вас не мальчик. Пауза (человек соображает). И неизменный вопрос: «А кто?». А потом начинается: а это точно? А посмотрите еще раз! А вдруг что-то выросло? Я в таких случаях предлагаю поспорить. Еще никто не соглашался.

Когда идешь к врачу, тебе ведь важно, чтобы он был не только умным, но и приятным в общении. Хороший врач тебя встретит и сразу поймет, как себя вести – с одним надо быть серьезным, другому анекдот рассказать, чтобы человека к себе расположить.

– Хорошо бы, конечно, врачей же всегда боишься.

– Естественно. Ты же идешь за приговором.

– Как вы озвучиваете печальный приговор?

– Когда говоришь что-то плохое, нужно объяснить, насколько это плохо. И опять-таки, в зависимости от человека. Не каждому можно сказать плохую новость напрямую. Если человек сильный, он воспримет ее так, как должно. А кому-то напрямую так и не скажешь, говоришь кому-то из родственников. Но врачу это всегда тяжело. Это груз на душе. И, к сожалению, в моей специальности последнее время много таких случаев… Приходят она, он... Она забеременела, они такие веселые, они хотят посмотреть, что там с их малышом. А ты видишь там такие вещи, что беременность лучше прервать. И вот начинаешь медленно-медленно к этому подводить... говоришь: «Ребят, понимаете, мне здесь вот это не нравится, и это не нравится, и это может выйти таким образом, а это – таким. Вы же хотите, чтобы у вас был полноценный ребенок? Вот этот ребеночек не совсем полноценный, я считаю, что его оставлять нельзя». Так по чуть-чуть, маленькими порциями… Они начинают искать причины в себе. Естественно, причины могут быть как со стороны мужчины, так и со стороны женщины. В конечном итоге, все может закончиться серьезными разборками в семье и предъявлением претензий друг к другу. Поэтому нужно это предупредить, иногда «сыграть»: «Да вы знаете, ребят, это не зависит ни от вас, ни от вас, просто клеточки стали делиться неправильно, так распорядилась природа». И какой-нибудь случай из практики привести: «Было очень плохо, а потом родился такой замечательный карапуз без проблем».

Проблемы пациенток все равно берешь на себя, участвуешь в чужой судьбе. Сопереживаешь. И когда пары в последний раз приходят ко мне на большом сроке беременности, я им всем говорю: «Ребят, у меня к вам последняя просьба. Родите – обязательно позвоните и скажете, что у вас все нормально». Звонят практически все. Говорят, спасибо, Владимир Георгиевич. Это такой кайф, это так приятно! Говорят, если человек хоть кому-то в этой жизни сделал хорошо, то он прожил не зря. А если не одному? Я за 13 лет посмотрел около семидесяти тысяч женщин!

Потом ко мне же они приходят во вторую беременность – вместе с первым ребеночком. И он тоже стоит, смотрит на экран, а я ему показываю – это будет твой брат или сестричка. Вот ручки, ножки, вот сердечко бьется… Я думаю, это укрепляет отношения в семье. Даже отношение мужчины к женщине становится лучше. Потому что мужик – он как воспринимает беременность жены? Живот растет, и все, ничего там не видно. А когда он все видит своими глазами… Мужики иногда умиляются даже больше, чем женщины, когда смотрят на пальчики, попочку, глазик, а вот он зевает, а вот он язык показывает. И они уходят, жен обнимают, да ты моя милая, да ты моя дорогая…

– А как вы к абортам без медицинских показаний относитесь?

– Это личный выбор каждого. Я никого не осуждаю. Оставляю право человеку самому решать, как поступить.

– Неужели женщины идут на прерывание беременности после того, как увидят в своем животе ребенка?

– После того, как увидят, – почти никогда. Но на ранних стадиях мало что различимо. А ведь даже у эмбриона длиной три миллиметра уже бьется сердце!

Кто вылечит врача?

– Каким должен быть настоящий врач?

– В первую очередь он должен любить людей. Во-вторых, должен быть умным. Врач дураком быть не может. И он должен полностью отдаваться своей работе. Жертвовать собой, своим свободным временем, даже своей семьей ради того, чтобы кому-то помочь. Все равно это в конечном итоге вернется ему же. Пациенты, когда уходят, всегда мне желают: «Владимир Георгиевич, здоровья, здоровья вам!». Это же классно.

– Когда семьдесят тысяч женщин от души желают здоровья – наверняка оно будет.

– Я им на прощанье тоже всегда говорю: «Здоровья, и чтобы мы с вами в этих стенах реже встречались, а если встретились, чтобы вы ушли с хорошим настроением, с уверенностью, что у вас все в порядке».

– Чаще всего приходят со сложными, проблемными случаями?

– Да. Редко люди приходят с профилактической целью. Любой нормальный человек, если у него ничего не болит, разве пойдет к врачу? Я вот тоже – никогда у врачей не был. Тьфу-тьфу (стучит по столу). Я даже к себе датчик не приставлял и не знаю, что внутри творится.

– Ну вы же общаетесь с коллегами? Разве нет такого: «Друг Иван Иваныч, ну посмотри меня!»?

– А вдруг я что-то у себя найду и буду потом все время думать об этом? Не хочу.

– Мои знакомые медики на третьем курсе обнаруживали у себя все болячки, которые в академии изучали.

– Все студенты через это проходят. У меня тоже было. Почитаешь, думаешь: «О, похоже». Еще почитаешь – опять похоже. Но себя лечить невозможно. Потому что если сам заболел, себе никогда правильно диагноз не поставишь. Так же как невозможно лечить своих близких родственников. Потому что всегда надеешься, что все обойдется, что это чепуха. К жалобам своих близких относишься не так серьезно, как если бы с той же самой жалобой обратился к тебе твой пациент. Я свою жену не смотрел и в родах ее не участвовал. Я пришел, когда все уже закончилось.

– А я, наивная, в детстве мечтала выйти замуж за медика! А оказывается, они своим не помогают…

– Нет, медики – мужики хорошие. Нормальные мужики.

– А чем они отличаются от всех остальных мужиков?

– Они легче могут держаться с женщинами, женщины им доверяют… каждый медик все равно психолог. Даже в незнакомой компании я со всеми через полчаса общий язык нахожу. Но если посторонний человек попадает в компанию медиков… Очень сложно ему. Специфическое общение, специфический юмор, который человек другой профессии не понимает. Со стороны иногда кажется, что медики пошлые и развязанные. Просто для нас в силу работы многие вещи выглядят иначе.

– Говорят, медики – циники…

– К чужой боли привыкаешь. Ты встречаешься с нею каждый день в больших количествах. Невозможно все воспринимать глубоко. Иначе тебя просто не хватит. Год-два – и сгоришь. Но и безразличным ты не должен быть ни в коем случае. Здесь тонкая грань. Нужно хорошо владеть собой. Врач ведь все время имеет дело с сильной энергетикой. Приходит на прием больной человек – у него отрицательная энергия, которую он передает тебе. Или приходит совсем без энергии – и питается твоей.

– Как вы спасете свою энергию?

– Когда я остаюсь один на один с собой – чаще в воскресенье, то перед этим прошу, чтобы меня никто не трогал и – есть у меня такой секрет – немножко медитирую.

Наука и религия

– А как вы относитесь к клонированию?

– Положительно. Почему бы и нет? Умирает близкий человек – его можно воскресить.

– Да страшно это. Родное лицо у незнакомца.

– Почему незнакомца? Характер во многом закладывается генами, предпосылки развития остаются те же.

– Но нет общих воспоминаний, жизненного опыта.

– Ну, когда клонирование приобретет большие масштабы, психология людей тоже изменится. Многое, что сейчас неприемлемо, потом станет нормальным. С другой стороны, все в жизни конечно. Каждый проходит свой путь. По-хорошему так сделано в этом мире. Каждый прошел и ушел. Мы же не знаем наверняка, может, мы когда-то и вернемся сюда. Может, в виде кулера. Или стакана. Или возродимся в другом человеке. Мне иногда становится любопытно: ну вот как так – все останется, солнце останется, деревья, город, а меня не будет? А где я буду? А как я смогу все это не осязать, не чувствовать?

– Имея постоянное отношение к такому сокровенному делу, как рождение новой жизни, невозможно не быть философом.

– Ну а как же. Мы же вмешиваемся в такие запретные тайны. Врач ведь изначально грешник. В силу того, что он начинает лечить человека, он уже вмешивается туда, куда не надо. Говорят, болезнь – это наказание. И человек это наказание должен пронести. А доктор вмешивается. Значит, уже он делает противоправное с точки зрения церковной логики дело. Поэтому… где медики находятся после смерти? В раю или в аду? Никто не знает.

– Ну, вас бы семьдесят тысяч женщин отправили в рай, наверное.

– Так я же не лечу, я диагностирую.

– Правильный диагноз – половина успеха в деле выздоровления.

– Я думаю, даже больше. Сейчас ультразвуковое исследование всех избаловало. Ведущим-то врачом, по идее, остается клиницист. А на практике… Пациент приходит, скажем, к терапевту. Терапевт должен его осмотреть, расспросить, поставить предварительный диагноз. А потом уже отправить на ультразвуковое исследование как дополнительный метод, который или что-то подтвердит, или опровергнет. А сейчас говорят: «Вы сначала сходите на узи, а потом придете ко мне». Смысл тогда работы того доктора? Если ультразвуковой диагностикой занимается врач с хорошей терапевтической подготовкой – он посмотрит, увидит что-то, выслушает жалобы пациента и с таким же успехом назначит лечение. Получается, тот терапевт сам себя дисквалифицирует.

Клиника должна быть. Но клиника – это ж нужно расспрашивать, это ж нужно думать, вникать…

К сожалению, в медицине много лишних, случайных людей. Это жалко и обидно. Человек идет за помощью, а в конечном итоге… Ладно, пусть человек помощь не получит, но ты хоть не навреди ему!

– «Не навреди»… Это ведь главная заповедь врача.

– Конечно! Ко мне иногда приходят, спрашивают… Кто-то лечит водой, кто-то руками, кто-то ногами, кто-то травой. Как вы к этому относитесь? Вопросов нет – если это не будет вам во вред, пожалуйста.

– Вдруг поможет…

– Да, вдруг и поможет! 80% помощи – это помощь человека самому себе. Это психологический компонент. Ты должен от доктора выйти – и тебе должно стать легче. Вот когда болит зуб – ты только садишься в кресло стоматолога, и тебе кажется, уже меньше болит! Психология очень много значит. А потом уже идет все остальное. Я не беру критических случаев, когда, какой бы ты сильный человек ни был, нужно лечить.

– Сейчас много сокрушаются о здоровье нации. Как вам кажется, все действительно так плохо?

– А как еще может быть? Раньше выживали только сильнейшие. Не было сохранений, больше было выкидышей. Угроза прерывания беременности – это знак природы, что с ребенком не все может быть благополучно. Сейчас угроза выкидыша – мы сохраняемся, сохраняемся, сохраняемся. Вмешательство врачей ведет к тому, что процент детишек, которые в перспективе могут быть не совсем здоровы, растет. Да и потом. Вы же ходите по городу, видите, какая сейчас молодежь. 13, 14, 15 лет. Без бутылки пива я практически никого не встречаю. Особенно вечером. В школе курят все поголовно – и девочки даже больше, чем мальчики. Ну и что потом из этой девочки выйдет? Если она в 13-14 лет начинает курить и выпивать…

– В 18 делает первый аборт…

– Ну, в 18 - это уже даже поздно! Плюс свобода – слова, печати… чего там еще есть? Это к вопросу о сексе. Нет, никто не против секса, я тоже секс очень люблю. Но нужно же выбирать, с кем! Сейчас такая сексуальная распущенность! Полная безалаберность в половой жизни. А потом – хронические воспалительные процессы. У женщин - бесплодие, у мужчин – импотенция.

Вопрос даже не в том, сохранять или нет, а в том, как потом, после того, как малыш родится, он будет себя вести. Дети ведь повторяют путь родителей.

Не нам судить, кому родиться, а кому – нет. Есть что-то выше нас. Что руководит, и ведет, и управляет нами. Каждого ставит на свое место. Как бы мы ни вмешивались – все равно будет так, как должно быть.

– Наверное, вы фаталист.

– Получается, да. Я верю в судьбу.

Любимое время года: ранняя осень.

Любимый музыкальный стиль: «Я человек веселый, жизнерадостный. Любая танцевальная музыка меня вполне устраивает».

Любимый киножанр: экшн, фантастика и даже хороший мультфильм.

Фильм, который вы готовы смотреть каждый день: «Иван Васильевич меняет профессию».

Любимый актер: Брюс Уиллис.

Цвет: нежный беж.

Домашние животные: два кота нежно-бежевого цвета, Бакс и Мишель.

Чтение: «Читаю много специальной литературы, чтобы быть в курсе последних достижений медицины. А еще… нравится Пикуль. В свое время зачитывался его историческими романами».

Пристрастия в еде: «Жареная картошечка, соленая капустка и рыба в любом виде, лишь бы без костей».

Напиток: «Исключительно коньяк».

Стиль одежды: спортивный. «Все равно большую часть жизни в халате!».

Спорт: в юности занимался боди-билдингом.