Персона

Убежденный социалист

Персона Pro Сергей Горло – председатель комитета по законодательству, государственному строительству и местному самоуправлению Думы Ставропольского края, член фракции регионального отделения политической партии «Справедливая Россия».

Беседа была плодотворной: мы решили уравнение идеальной государственной модели для России, поговорили о связях в любви и карьере, а еще Сергей Алексеевич признался, почему ему не покорятся политические высоты.

Анкета Пруста

– Сергей Алексеевич, по нашей новой традиции, начнем с анкеты Марселя Пруста. Какие качества вы больше всего цените в людях?

– Сегодня, наверное, больше всего ценю доброту и  умение людей «не шарахаться», не метаться (в этом, наверное, проявляется моя политическая деятельность). Держать свою позицию, сохранять верность взглядам, убеждениям.

– Слово «сегодня» означает, что ваше мнение относительно того, что стоит ценить в людях, поменялось?

– Раньше доброта меньше волновала. А основополагающее осталось – чтобы человек был цельным во всем.

– Почему доброта стала так много значить?

– Вы же видите, в какое время мы живем. Не хватает нам доброты.

– А вы себя можете назвать добрым человеком?

– Скорее, добрым, чем злым. Но я примерно представляю, какое визуально произвожу впечатление на людей. Не кажусь я им добряком.

– Вернемся к Прусту. Как вы себе представляете высшее счастье?

– Высшее счастье – быть правым, сильным и свободным.

– А самое большое несчастье?

– Когда ты не уважаешь сам себя.

– Какое свое качество вы бы назвали отличительным?

– Упертость.

– Какие вы в себе видите недостатки?

– Вспыльчивость.

– Какое качество вы особенно цените в женщинах?

– Женщина… ну, она должна быть интересной, скажем так.

– Если бы вы могли пообщаться с любым человеком, вы бы с кем поговорили?

– С Джимом Моррисоном.

– Каким бы талантом вы бы хотели обладать?

– Четко ставить цели.

– Если бы вам подарили бессмертие без условий, вы бы согласились?

– Не знаю.

– Все-таки соблазн велик?

– Я не точно понимаю, что это. Можно быть бессмертным стариком восьмидесяти лет. Тогда нет. В моем нынешнем возрасте застопориться и жить? Это День сурка получается. Нет, со всех сторон нет.

– Если предположить, что Бог существует, и вы бы оказались перед ним, что бы вы у него спросили?

– Ну, что нас всех волнует? «В чем смысл жизни?».

Нужное время, нужное место

– Давайте перейдем к теме нашего номера. Насколько важную роль играют связи в вашей жизни?

– Какие именно связи? Человеческие?

– Конечно. Отношения.

– Без них никуда.

– Легко налаживаете новые отношения?

– Да.

– Неужели абсолютная коммуникабельность?

– Нет, 25-процентная. В остальных случаях я вижу, что с человеком даже гипотетически не может быть контакта. Это сразу получается, раз – и разошлись.

– Есть выражение: «В связях, порочащих его, замечен не был». Вы можете так о себе сказать?

– Нет.

– Какое внимание вы уделяете поддержанию связей?

– В плане маркетинга? Вообще не уделяю. После прошлых выборов – вспомните нашу политическую ситуацию – я был в лагере не самом популярном. Лишние связи сами собой отпали. И остались только устойчивые, серьезные отношения.

– А если абстрагироваться и просто подумать, в порядке совета молодым людям (или не очень молодым): стоит ли прикладывать какие-то особые усилия, чтобы наладить отношения с нужными людьми?

– Мне кажется, это проблема людей, которые заточены на делание какой-то карьеры. Сегодня время такое, молодежи внушают, что она должна делать карьеру. Может быть, для этого нужны связи. Но большинство людей у нас все равно не «карьерные», я считаю.

– А без связей можно сделать карьеру?

– В какой области?

– В бизнесе, в политике.

– Ну, гипотетически, наверное, можно. Но лучше, чтобы они были, скажем так. Они все оптимизируют. Есть масса людей, которые карьеры не сделали, хотя хотели.

– Им помешало отсутствие связей?

– Не было связей, не подвернулся случай. Многое зависит от того, как сложатся обстоятельства. Окажешься ли ты в нужном месте в нужное время.

– А вы можете привести из своей биографии какой-то случай, когда вы оказались в нужном месте?

– Да. Мне повезло, что, когда пришел 1992 год и в России стартовал капитализм, я был студентом истфака. Ребята на факультете начали заниматься бизнесом. А я всегда был далекий от бизнеса человек. Меня долго «уламывал» одногруппник, и, в конце концов, я согласился – просто потому, что нечего было есть. Все сложилось благодаря моим друзьям. И, в основном, те же люди рядом сейчас, спустя 18 лет.

Социум очень сильно влияет на человека. Многих из тех, кто вместе со мной рос во дворе, уже нет. Дворовые разборки – это было серьезное движение. Человек туда залез, его засосало – и все. Но я поступил на истфак, в наш пединститут, там было другое общество, интересные люди. Благодаря этому я смог реализовать свои способности. Не общаясь с этими людьми – вряд ли. Факультет был элитный для нашей провинции, оттуда выходили партийно-советские кадры. Я, конечно, немного выделялся тем, что пришел с завода, без папы – папа умер, когда мне было семь лет.

– А вам уютно там было быть таким «парнем с завода»?

– Нормально, мы находили общий язык. Сложилась компания, где я не чувствовал себя каким-то ущербным. И весь конец восьмидесятых – я, правда, еще в армии послужил – мы собирались на кухнях, обсуждали, как России живется, куда она идет и что к чему.

– Кем вы себя больше ощущаете: политиком с прошлым бизнесмена или бизнесменом, который сейчас в политике?

– Политиком. Бизнес мой был не самых больших размеров. Мне нужны были материальные ресурсы, статус, чтобы быть независимым. Потому что независимость для меня – это высшее качество, ценность и добродетель. И бизнес позволял быть свободным и независимым. А бизнесмены «широкой руки» на самом деле не самые приятные люди. Ведь почему человек успешен? Потому что он хорошо считает деньги. Он хорошо экономит, хорошо «выжимает» ресурсы. Мне это не нравится. А по-другому в большом, серьезном бизнесе нельзя. Поэтому я в политике. В 2000 и 2004 годах избирался в депутаты Ставропольской городской думы. В 2008 – в Краевую Думу.

– Политику называют грязным делом. Можете опровергнуть?

– Нет, я не буду опровергать. Как в бизнесе успешный человек должен обладать чертами, которые мне не очень нравятся, так и в политике. Политика – это бизнес на более высоком уровне. Высот здесь добивается человек мобильный, умеющий четко ориентироваться на конъюнктуру. Здесь нет моральных преград. Для успешного политика в его деятельности существует только одна доминанта – это целесообразность. Сегодня тебе нужно сделать вот так – и все, у тебя нет ни друзей, ни убеждений. Я политик уровня Ставропольской губернии. Это степень моего компромисса. Я не буду врать, что придумал себе доктрину и следую ей от начала до конца, но зазор для меня не убийственный. Я с этим нормально живу, не предаю никого, не мечусь, не выхожу из партии, как в прошлом году у нас многие взяли и вышли (хотя я их не осуждаю). Я могу себе это позволить. Но претендовать с такими подходами на глобальный успех – это нереально, скажу честно. Поэтому политика – это да, грязь, в сравнении с тем, чему тебя учили в школе: не врать, не лицемерить…

При этом у политика все равно должен быть стержень. Когда он сам не верит в свою деятельность, это заканчивается плохо. Если у человека одна цель – продвинуться наверх, то неизбежно наступит момент, когда его раздавят. А когда его принципы совпадают с тем направлением, в котором он движется (пусть даже он идет на компромиссы, каждый сам определяет для себя их размер), он может быть успешным.

Я почему удивляюсь – сейчас пришли ребята молодые, 25-26 лет, которые говорят: «Мы делаем карьеру». Я смотрю и понимаю – под вопросом вся эта их карьера. Здесь как в бизнесе: если человек говорит, что занялся бизнесом, чтобы купить машину, он вряд ли добьется успеха. Бизнес – это когда человек что-то создает, а следствием этого является материальный ресурс. Так же и в политике. Ты добиваешься того, чтобы твои взгляды и убеждения разделяло большинство людей. Как бы мы ни ерничали, функциональная задача политики – это власть. Политика – это реализация властных полномочий. Все. Других вариантов нет.

Не нужно было врать

– Вы как-то в интервью сказали: «Я – убежденный социалист». Что вы вкладываете в это понятие?

– Социалист я прежде всего потому, что живу в России. Россия – социалистическая страна, это мое четкое убеждение. Наши люди более, чем американцы, англичане или немцы нуждаются в социальном патронаже. Россия обречена на то, чтобы сильнейшим образом защищать положение основной массы населения. Мы не традиционная западноевропейская демократия и не американское общество, где изначально подобрались люди пассионарные, самодостаточные. Вы представьте: плыть на корабле несколько месяцев, приехать на голую землю и с нуля начинать обживаться. У нас общество другое.

Это чудо – где еще такое можно увидеть: люди стоят на почтах в очереди, чтобы заплатить государству две тысячи из четырех, которые они получили. И они не опоздают ни на день. Они заплатят, все четко. Я проехал стран двадцать – в любой другой стране граждане сразу бы вышли на площадь, снесли бы все, сожгли и… пошли веселиться. Нет, у нас люди очень интересные – хорошие, добрые, особенные. И верят почти всему.

– И долготерпящие, к тому же.

– Да. Для тридцати процентов населения главная задача сегодня – просто выжить. Сейчас часто можно услышать фразу: «Хотели капитализм – получили капитализм». Но, когда я выхожу на улицу – я часто хожу пешком, езжу на троллейбусах – я вижу, что капитализм – это не совсем адекватный режим для России. Людей состоявшихся, успешных – два процента. Они владеют капиталом. Еще, грубо, процентов пять управляющих, «белых воротничков», еще, может быть, один-два процента людей самодостаточных – у них есть профессия, которой они зарабатывают. А взять основные массы – там все очень жестко, жутко. И не обращать на это внимание – глупо.

– Капитализм себя не оправдал?

– Сейчас стоит вопрос, выживет эта модель вообще или нет. Общество замерло, и мы не понимаем, куда сейчас пойдем. Одно ясно, нам с вами в очередной раз повезло. Первый раз повезло, что мы родились в России, а второй раз – что мы живем в эпоху глобальнейших перемен. «Повезло» можно поставить в кавычки, а можно не ставить. Чем все это завершится? Что в России будет крен в сторону левой идеологии, для меня сомнений нет. Хорошо бы все-таки прийти к социально ориентированному государству, которое бы создавало условия для того, чтобы человек в нем свободно жил и работал.

– Но ведь у нас уже пытались построить социалистическое государство. Почему же все-таки тогда не получилось?

– Да, было создано уникальное государство, где большинству людей жилось лучше, чем сейчас. Они жили и знали, что все нормально будет. Я окончил школу с медалью, но в тот год не поступил в университет – так сложилось. И я пошел работать на завод, без профессии, плотником второго разряда. По сути, это чернорабочий, полугрузчик. Зарабатывал 170 рублей. Высококвалифицированные рабочие получали 400. Пенсия была 120 рублей. А сейчас, если взять эту пропорцию, какая должна быть пенсия у старика? Сегодня это нереально. В той жизни было много хорошего.

– Но все развалилось.

– Развалилось прежде всего в духовной плоскости. Двойная мораль, как ржавчина, ее разъела. Я помню из детства, как к нам домой приходил человек и отвязывал от ноги колбасу. А потом я приходил в школу, где нас учили, что воровать – плохо. Я это понимал, но видел, что другого варианта достать колбасу нет.

Не нужно было врать. Врать, что к 80 году мы будем жить при коммунизме. Врать, что мы сегодня вас расселяем из бараков, даем «хрущевки», а к 2000 году у каждого будет своя большая отдельная квартира. Нужно было постепенно идти вперед и реально развиваться. Убрать полицейские меры вроде наказания за инакомыслие. Дать ход предпринимательству.

– То есть то, советское государство, минус вранье и идеология – это оптимальный вариант для России?

– Нет, естественно, еще должна быть частная собственность. Тогда-то она была под запретом. А это однозначно. Но командными высотами в экономике должно владеть государство. Сейчас это уже ни для кого не секрет. Вот был я позавчера на «Азоте». На меня это предприятие произвело глубокое впечатление. Никакой сегодняшний капиталист ничего подобного не построит. Это создавалось мощнейшими ресурсами государства. Труд каждого из нас, наших родителей, был опосредованно «слит в одну речку».

Я ни в коем случае не за национализацию. История такая вещь, ее вспять повернуть нельзя. Как сложилось, так сложилось. Но надо дальше развиваться.

– Вы патриот?

– Конечно.

– А что для вас родина? Вы можете себе ее представить – от Москвы до Владивостока?

– Да. Могу. Конечно, на самом деле Родина – это вот, несколько километров. Дом, семья, близкие люди. Но мы народ с имперским складом мышления. Двадцать два миллиона квадратных километров – они довлеют. Люди, которые живут в малых странах, по-другому мыслят. У нас есть некие иррациональные обиды, которые западноевропеец не поймет вообще. Но это выстрадано. Почему сегодня люди поддерживают власть, невзирая на то, что жить не очень хорошо? Путин заставил уважать Россию, бояться, и людям это нравится, хотя с социально-экономической политикой я бы поспорил.

Нация – это вообще очень серьезное, многослойное понятие. Ее определяет множество факторов: экономика, политика, фольклор, кровь. Она складывается веками, и веками у нас была империя. От этого никуда не деться.

О любви

– Закончим с политикой. Давайте лучше о любви. Тоже ведь связь. Вам знакомо это чувство?

– Конечно. Мы о какой любви сейчас говорим? К противоположному полу?

– Да. О любви к Родине мы уже поговорили...

– Конечно, знакомо.

– Какое место в жизни мужчины может занимать любовь?

– Это главное чувство. Если нет любви – жизнь пуста.

– Но есть еще та самая любовь к Родине.

– Она не может этого заменить. Любовь к Родине – это константа. Ты с ней родился, ты с ней умираешь. А любовь – такая штука… Конечно, говорят, есть люди, которые любят одного человека с пятого класса и до конца своей жизни…

– Вы верите в них?

– Я думаю, что такие люди есть, но их очень мало.

– То есть любовь –не бесконечное чувство?

– Безусловно. Мы ведь сейчас говорим о любви, а не о браке. Любовь – это еще и физиология. С этой точки зрения она длится три-пять лет. Я это проходил по своему опыту. После трех лет должны появиться новые чувства. Иначе… Если чувства были замешаны только на любви, голой, не подпитанной уважением, интересом, если человек тебя не заставляет совершенствоваться, то для честных людей такой брак заканчивается разводом, а для нечестных – долгим несчастным сосуществованием.

– А в каких случаях счастливый брак продолжается дольше трех лет?

– Когда вторая половина постоянно заставляет тебя быть лучше, и ты не можешь остановиться в своем развитии. Человек обязательно должен двигаться куда-то. Не обязательно вверх, можно вбок.