Персона

Военная жизнь научит всему

Вы вот читаете этот журнал, а тем временем идет весенний призыв. И три с половиной тысячи молодых людей испытывают по этому поводу… противоречивые чувства.

Крепитесь, призывники и их родители! Армия – это полезно. В этом меня убедил военный комиссар Ставропольского края, Герой России, генерал-майор Юрий Павлович Эм, за плечами которого – служба в Афганистане и командование десантно-штурмовой бригадой во время двух чеченских кампаний.

Сыновья и внуки

У нас проблема: Данил не хочет фотографироваться. Ну ни в какую. Прячется за спину деда, совершенно справедливо полагая, что дед в обиду не даст. Только обещанный танк (почти как настоящий, только в миниатюре) выманивает Даньку к объективу фотографа. За танк он готов на все: и улыбнуться, и стать, как надо. И мне кажется, тут не просто мальчишество, тут – гены нескольких поколений...

– Юрий Павлович, скажите честно, внукам достается больше вашего внимания, чем когда-то – сыновьям?

– Ну, конечно, да. Сыновей воспитывала жена, а я был в командировках, воспитывал других детей, солдат. Так у каждого военнослужащего – для своих детей времени не хватало. Но теперь у нас оседлая жизнь, будем заниматься внуками.

– У вас три сына, и двое из них тоже в свое время выбрали военную стезю…

– Да. Саша окончил Рязанское Воздушно-Десантное училище, Дмитрий – Ставропольское училище связи. Младший выбрал юриспруденцию.

– Когда ваш старший сын объявил вам, что хочет быть военным, как вы отреагировали?

– Адекватно. Когда отцы проходят службу в гарнизонах, их дети воспитываются не среди гражданского населения, а в обстановке военных городков. Из-за частых переездов им приходится постоянно менять школы, заводить новых друзей. Дети к этому привыкают, и это сказывается на их характере. Они более дисциплинированы, восприимчивы, легко и быстро входят в коллектив. И часто выбирают дело отцов. В то время, когда Александр принял решение, я был в командировке на выполнении задачи. В Южной Осетии, в Цхинвали. Взяв отпуск, отвез его в Московское суворовское училище. Потом он продолжил обучение в Рязани. После выпуска я забрал его к себе, он служил в разведке. Вместе со мной всегда находился на передовых позициях, был на острие.

– У вас сердце за сына не болело?

– А почему я кого-то должен вести в бой, а своих детей – нет?

– Есть же неписаный закон, что двое не могут быть на войне: если отец идет, сын остается, или наоборот…

– Но я, как командир, не могу остаться. А он… Даже когда я хотел его оставить, сын мне говорил: «Как же я могу не пойти, ведь мои ребята все идут?». Конечно, как у каждого родителя, у меня сердце за него ныло. Но ничего. Выполнили поставленную задачу. И он полностью прошел тот путь, который был ему предписан. Потом меня откомандировали в Чеченскую республику вице-премьером. Мне сказали, чтобы я взял с собой несколько человек офицеров. Я забрал в свою группу его и еще ряд ребят из полка. Они у меня были помощниками, советниками, консультантами. В течение полутора лет мы там выполняли задачи.

Синяки и шишки

– В детстве много дрались?

– Естественно. Как любой мальчишка. Чтобы я пришел без синяков – такого не бывало. Колени ободраны, ссадины – само собой.

– А что, характер был взрывной?

– Да нет, агрессивным не был, просто любил за себя постоять. Кто начинал обижать – получал адекватный ответ.

– Учеником были прилежным?

– Нет. Были двойки, тройки. Во-первых, до седьмого класса я жил в Казахстане, воспитывала меня бабушка-немка, у которой образования практически не было. Трудно мне приходилось, потому что некому было подсказать. Во-вторых, по натуре я не усидчивый, не любил читать. Никто и не заставлял. Зато, когда переехал к отцу в Караганду, активно начал заниматься спортом – вольной борьбой. В 17 лет выполнил норму мастера спорта, выступал за сборную Казахстана. В дальнейшем это мне очень пригодилось. В Караганде окончил школу и в 1971 году поступил в Алма-атинское высшее общевойсковое командное училище. Учился тоже посредственно. Только потом, в Академии, уже пришлось взяться за ум. Необходимость заставила.

– То, как вы представляли себе военную службу, сильно отличалось от того, что было на самом деле?

– Естественно, разнилось. Но я за 37 лет в армии ни дня не пожалел о своем выборе. Во многом это зависело и от человека – как он построил свою работу, в каком коллективе находился, какие были старшие командиры. Мне повезло с командирами. Меня вели по жизни, по работе хорошие люди, я многому у них научился. Сама армия была несколько другая. Молодежь шла служить более осознанно. И воспитание было другое – для нас много значили понятия «Родина», «честь». У нас практически не было неуставных взаимоотношений. Потому что в обществе этого не было. Появилось в обществе – появилось в армии.

Герой России

– Такой вопрос к боевому офицеру: трудно ли отключить инстинкт самосохранения?

– Первый раз в настоящий бой я попал в начале 1980-го года в Афганистане. Я был туда отправлен в составе 56 бригады, в должности заместителя командира батальона. До этого войну я видел только в фильмах. Да, мы занимались боевой подготовкой, носили форму, у нас было оружие. Но мы не видели, что такое смерть. Перешагнуть этот рубеж очень сложно.

И вот мой первый бой. Со мной было около двухсот человек, а банда там была около двух тысяч. Мы неожиданно десантировались. Я командир, должен управлять боем – но нет, схватил автомат – и в атаку, вперед. Стрелял наугад, а попал, не попал – не важно. Противник в меня стреляет, а я в него. И вот вижу – человек падает, вижу безжизненное тело. И у меня внутри что-то переворачивается. Такое состояние бывает у каждого, если психологически не готов убить человека. Здесь может помочь только работа командира, который объяснит: если ты не убьешь – тебя убьют. И опять же… мы были воспитаны в духе того, что защищаем свои границы, свой народ. Осознав все это, я полностью отключился от эмоций, взял управление боем на себя, начал командовать, и все пошло, как на учебе.

– О чем человек думает перед боем?

– Зависит от его должности. Командир меньше всего думает, что будет с ним, он думает, как подготовить людей. А солдат думает, как задание выполнить и остаться в живых, естественно. Поэтому надо готовиться. Надо до автоматизма довести действия людей. Если он снайпер – он должен отлично стрелять, если он связист – знать технику и так далее.

– Знание своего дела придает уверенности?

– Да. Человек должен быть профессионалом.

– Каково это – получать высшую военную награду, звезду Героя?

– Первый раз я был представлен к звезде Героя СССР в 1980-м году. Ну и… получил вместо звезды орден. Руководство так решило. Но тогда то, что тебя отметили, уже было большим счастьем. А второй раз представили в 2000 году – за уничтожение террористических банд под Аргуном. Вместе с супругой были в Кремле, в Георгиевском зале. Вручал звезду Президент. Каждый стремиться быть генералом, большим начальником, быть награжденным. А когда получаешь это, чувствуешь… ну, не пустоту, а желание достигать новых целей.

Военком

– До того, как в феврале возглавить военкомат Ставропольского края, вы два с половиной года работали военным комиссаром Ульяновской области. Там служить идут охотнее, чем у нас?

– Ну, я бы не сказал. В целом по России показатели одинаковые. Только в мегаполисах – Москве, Питере – похуже, там народ немножко избалован. А у нас, на периферии…

– Нет отбоя от желающих?

– Так уж не хотят, но ситуация сейчас получше стала. Отношение немножко к армии изменилось. Все-таки подняли статус службы. Многие работодатели сегодня не хотят брать тех, кто не отслужил. Сама служба стала проще. На год все же легче пойти – морально. Но нам с переходом на годичный срок посложнее.

– Почему?

– Дело в том, что армия – это не детский сад. Это изучение военной специальности. Тот промежуток времени, который остался на обучение, не дает командирам возможности тщательно подготовить солдат к выполнению задачи. Мир современной техники сложен. Раньше в школах была начальная военная подготовка, а сейчас – ОБЖ. Раньше мы полгода проводили в учебных подразделениях для подготовки. А сейчас курс сокращен до двух-трех месяцев. Мое мнение, самое оптимальное решение – полтора года службы. Полгода учиться, год служить, отрабатывать на практике теоретические навыки.

– Некоторые считают, что армия должна быть контрактной. Каждый ли молодой человек должен служить?

– Каждый. Мы должны защищать свое Отечество. И в законе об обороне, и в Конституции прописано, что каждый молодой человек должен нести воинскую повинность. То, что он не хочет – это уже другое. Но ведь армия – это переход от мамы к самостоятельной жизни. Это тот промежуток времени, когда человек становится самостоятельным, мужает, учится существовать в коллективе, находит друзей. Ему доверено оружие, он выполняет «государеву задачу». После армии у человека совершенно меняется мировоззрение. Все, что он делает, становится осознанным.

Коронное блюдо

В свободное время Юрий Павлович не прочь порыбачить и поохотиться. Но об одном хобби стоит сказать особо. Генерал-майор очень любит готовить.

– Где вы научились?

– Ну, военная жизнь научит всему. И готовить в особенности. Сам процесс приготовления пищи – почистить, нашинковать, поставить на огонь, попробовать блюдо – помогает расслабиться, забыть о службе. Сейчас я, когда готовлю, отдыхаю.

– У вас есть коронное блюдо?

– Шашлык, плов, шурпа.

– Последний вопрос, Юрий Павлович. Каким своим делом вы гордитесь до сих пор?

– Знаете, я горд тем, что когда выполнял задачу, думал о людях. Жизни солдат, которых мне доверили, всегда были для меня самым ценным.

Прощаемся. Фотографу Юрий Павлович, спрятав в усы улыбку, говорит:

– Готовься, на месячишко мы тебя куда-нибудь отправим.

– Ну, только в нормальное место, – просит Сергей.

– Северный флот подойдет? Что-то ты быстро уходишь!